Рассказ о птицах “В стране белого аиста” – ч.4.
В укладе жизни взрослых птиц еще большее место, чем солнце, занимал ветер, его сила и направление. Аисты стояли всегда «лицом» навстречу воздушному потоку. По мере того как ветер менял направление, стоящая на гнезде птица тоже поворачивалась. Это был наш четкий флюгер. Выглянув из дома в окно, всегда можно было узнать, откуда тянет хотя бы малейший ветерок. Мудро и расчетливо пользовались аисты восходящими токами воздуха при полете. Оставляя гнездо или приближаясь к нему, птицы обычно несколько десятков метров двигались с распростертыми крыльями, ни разу не взмахнув ими. Если приходилось подлетать к гнезду с подветренной стороны, аист проносился мимо, а затем, выставив ноги, как шасси у самолета, резко снижался, грациозно разворачивался и, набрав высоту перед самым гнездом, приземлялся против ветра.
Утром 22 июня над краем гнезда показалась головка птенца на тонкой шее, вернее, показался светлый пушистый и гибкий стебелек, который мерно раскачивался. К вечеру поднялись уже три таких живых цветка. Наши аисты, набравшись опыта и сил, растили в этом сезоне трех детей. Но лето для них выдалось неблагоприятное – очень сухое. Высохли ручейки и лужи, где в прошлые годы кишели головастики. Не стало видно и лягушек. Я начала волноваться: удастся ли аистам прокормить такую большую семью.
Надо отдать должное родителям: аистята не выглядели заморышами. Видимо, и в такой сезон в благоприятных для жизни местах с чистыми, не перегруженными ядохимикатами землей и водой лягушки не очень страдают, и резвые лягушата благополучно вырастают в отдельных сохранившихся ямах и мочилах. Через три дня птенцов уже можно было хорошо рассмотреть. Тельца их покрывал довольно плотный белый пух. Черным пятном выделялся толстый и короткий клюв. Выпрашивая корм, птенцы громко пищали, а также издавали низкий утробный звук, отдаленно напоминающий голос домашнего гуся. Кроме того, аистята могли уже ловко щелкать клювиками. Таким образом, они могли выражать свои желания и эмоции с помощью большего набора звуков, чем взрослые.
Первое время птенцы еще не могли ходить по гнезду и оправлялись там, где сидели. Родителям приходилось часто добавлять в подстилку новую траву, а старую выбрасывать, как бы меняя «пеленки». Особенно усердно этим они занимались после дождливой погоды. В конце июня аистята научились уже вставать на ноги, выходить на край гнезда и пускать белую жидкую струю помета вниз, привыкая быть чистоплотными в доме. В крыльях у птенцов показались черные пеньки маховых перьев. Голос их постепенно менялся. Писк стал каким-то заунывным, а крик превратился в утробный, как будто идущий откуда-то из живота. Он напоминал кваканье лягушек в далеком пруду. Стук клювиков у аистят был заметно более глухим и слабым по сравнению со стуком взрослых.
Родители все еще не оставляли детей одних ни на минуту. Чаще всего на гнезде дежурила самка. Временами ее сменял самец. В хорошую погоду, стоя рядом с птенцами, взрослые старательно чистились. Птицы часами могли перебирать и расправлять свои перышки. За долгий срок насиживания кладки и обогрева маленьких аистят у родителей не хватало на это времени. И вот 1 июля нам довелось быть свидетелями, как самка впервые оставила детей, не дождавшись, когда появится самец. Мы с внучкой подошли поближе к ели, чтобы рассмотреть аистят. Самка дружелюбно посмотрела в нашу сторону и улетела. Нас она нисколько не испугалась. Иначе бы она не опустилась почти рядом, в огороде у наших соседей. Походив несколько минут по рядам картофеля, перешагивая через высокие уже кусты, птица взлетела на изгородь, постояла там секунду, спрыгнула на дорогу, подошла к куче старой соломы и, взяв оттуда большой пучок полуистлевших стеблей, полетела с ним к гнезду.
С середины июля у родителей отпала необходимость постоянно находиться при птенцах. Случалось, что взрослые теперь улетали на охоту вместе, но чаще всего все-таки один из них наблюдал за детьми, отдыхая на крыше конюшни, стоящей в двухстах метрах от ели с гнездом.
Примечательно, что, когда аисты отправлялись куда-нибудь за пределы нашей деревни – на берег реки Псковы или на выпасы, в своем полете они придерживались наших извилистых дорог, хотя добраться до места напрямик над лесом им можно было гораздо быстрее. Но сельские грунтовые дороги с большими лужами в тех местах, где они пересекают низины,- прекрасное место для охоты. На подсохшей грязи полотна дороги даже в сухое лето скачет множество лягушек. В глубоких рвах, идущих по обочинам, кишат головастики. В особо кормных местах на дорогах постоянно встречались отпечатки длинных аистиных пальцев.
Если дети не донимали криками и попрошайничеством, родители проводили досуг на гнезде – чистились или спали, положив голову на грудь. Птенцы по размеру уже начали догонять взрослых. Только шея у них была еще не такая длинная и клювы короче. Вместо пуха на спине у аистят появилось перо. Пушинки, которые оставались на брюшке, то и дело падали, подолгу кружась в теплом воздухе. Голоса аистята пока не потеряли и, когда просили есть, пищали, но хрипло и как-то с натугой, как будто бы ветер завывал в трубе. Изредка они «гоготали» грубыми низкими голосами. Не хуже взрослых аистята трещали клювами, запрокинув голову на спину. Птенцы стали очень часто махать крыльями, которые достигли почти такой же длины, как у родителей, но были еще узкими. Черные маховые перья на них развернулись лишь наполовину. Аистята вступали в возраст неуклюжих подростков. Только теперь я решилась попытаться их сфотографировать.
Читать – рассказ о птицах – ч.5
Обратно к предыдущей статье.
